В киевской школе №94 восьмиклассник ударил стулом по голове и нанес ранение ножницами учительнице информатики пенсионного возраста. Конечно, происшествие привлекло внимание многих и многих людей. Телеканалы сняли сюжеты, именитые психологи сделали поспешные выводы. Но для нашей редакции очень важно понять, почему ребенок, о котором и в старой школе, и в новой говорят только хорошее, совершил такое.
О подростках
Дети подросткового возраста - эмоционально нестабильны, приступы агрессии, замкнутость, склонность к эмоциональным вспышкам - характерные особенности этого возраста.
О бережности и терпимости к ним написано тонны материалов, но даже мы - родители - не всегда склонны принимать особенности возраста, искать новые подходы и давать поддержку даже в моменты, когда ребенок “невыносим”. В школе - все еще сложнее. Школьная система все еще нацелена на подавление индивидуальности, стандартизацию и унификацию учеников. Мало того, у учителей нет механизмов, инструментария для распознавания сложных, пограничных состояний у детей.Да и времени не всегда достаточно.
В истории мальчишки, который совершил страшное, а потом сам в шоковом состоянии попал в больницу, есть много неизвестных. И мы не готовы делать выводы. Это будет неэтично. Но мы дадим две точки зрения: мамы одной из учениц (ФИО МАМЫ) которую забрали из этой школы, из-за сложностей с пострадавшей учительницей информатики и психолога Ирины Шабаевой, которая говорит о важности поддержать ребенка и о необходимости разобраться в глубинных процессах происходящего.
А для нас важно, чтобы мы с вами чему-то научились благодаря статье и были более бережны к детям, и чуткими к происходящему в их мире.
Об учителе и школе
Мы поговорили с Лесей Москаленко - пострадавшая учительница вела информатику у её дочери. Леся одной из первых высказала в Интернете свое мнение.
Як ви вважаєте, чому інші батьки мовчать та не займають активну позицію?
Батьки бояться, що за їхню активну позицію на їхніх дітях відіграються у школі. Це раз. По друге, українські батьки паталогічно безпорадні і не здатні стати на захист навіть власних дітей. Третє - є частина батьків, які толерують насильство над дітьми. Ну і що, що вчитель кричить, чи вириває із рук телефон? Все ж нормально!
Скажіть,будь ласка, як такий тиск впливав на вашу дитину?
Це не зовсім тиск. Діти постійно були свідками неадекватної неврозної поведінки педагогині. Вона кричала, ставила двійки не за завдання а у випадку, якщо щось у поведінці учня її дратувало, або комп'ютер завис.
Як на вашу думку, можна було би уникнути або зменшити вирогідність трагедії?
Адміністрація школи мала звернути увагу на численні багаторічні скарги батьків і дітей на педагогиню. І звільнити її. Тривожні дзвіночки були, але їх проігнорували.
О поддержке, сложности возраста, рисунках и этичности
Мы попросили психолога Ирину Шабаеву прокомментировать ситуацию.
Ирина Шабаева - детский и семейный психолог, КПТ терапевт, специалист по сложностям у больших и маленьких.
Важными моментами в этой истории являются рассказы очевидцев о состоянии мальчика после содеянного. Его шоковое состояние, то, что он был окаменевший, говорит о том, что он сам не ожидал того, что сделал, и сам в шоке от того, что это не очередная Фантазия мести за обиду, а реальность…
Рисунки из детства – я считаю, что вот так, не зная истории ребенка, делать громкие заявления о том, что он мог/не мог убить - некорректно. К слову, убить может каждый человек! Вопрос только в том, что у каждого из нас своя «последняя капля». Для кого-то, это угроза жизни своему ребенку, а для другого – риск потери собственной жизни.
Подростковый возраст – зона риска, не только для окружающих, но и для самих подростков. Они физиологически вскипают эмоционально очень быстро, а вот оценивают потенциальные последствия гораздо медленнее. От того и такой большой процент драк, несчастных случаев, смертей именно в этом возрасте.
Рисунки могли быть результатом фантазий, после просмотра фильмов ужасов, или компьютерных игр. То, что ребенка это интересовало, может быть предметом для исследования, потому как это указывает на то, что есть внутренняя агрессия.
Есть смыл исследовать это, но не для того, чтоб найти в нем потенциального убийцу, а для того, чтоб помочь ему и его родителям справиться с этим. Найти начало клубка, чтоб его размотать.
Вероятно, в этот момент был какой-то триггер, слово, жест, комментарий, который его, как спичку зажег. Он сорвался. Потом шок от того, что это реальность и это сделал ОН. Первые минуты/часы/дни такие подростки (да и взрослые, совершившие поступок в аффекте) думают что сейчас «разверзнется земля, и языки пламени поглотят его за проступок». Но день за днем приходит понимание, что с ним все равно нормально общаются (пусть не все), и не послали на смертную казнь. Поэтому нужно словить этот момент, чтоб он правильно переварил произошедшее, сделал выводы – сформировать мотивацию к работе со своими эмоциями, реакциями, душевной болью. Чтоб не съел себя изнутри, не наказал себя сам, и не впал в крайность «все живы, значит, ничего страшного я не сделал».
Это важно. Да, могли упустить момент, не заметить его внутренней войны, но занимаясь поисками признаков психопата только по рисункам, навешивая ярлыки, можно эту внутреннюю агрессию у ребенка сделать еще больше, а тех детей, кто выражает свои чувства через рисунки, загнать в страх, что они больные и потенциальные убийцы.
ДЕЛАЕМ ВЫВОДЫ
Мы не можем делать выводы о том, кто прав, кто нет. Наши дети тоже играют с зомби и вампиров, стреляют пластмассовыми пистолетами и иногда совсем не похожи на ангелочков из реклам. Современные дети иначе реагируют на унижения и если их заставляют что-то делать без ясной мотивации и обоснования. Поэтому, родители, не допускайте издевательств над своими детьми. С этим надо бороться, если такое есть, чтобы не было трагедий.
